Прежде, чем перейти к воспоминаниям о заключительных годах моей жизни в Астрахани в кругу семьи, я расскажу ещё об одном путешествии, которое выпало на моё счастие (любил я путешествовать!), но вызванное на этот раз очень несчастливой ситуацией. Это было летом 1928-го года. Осенью мне надлежало идти в 9-й класс, и было мне уже 16 лет. Мама плохо себя чувствовала. Ещё не забылась операция, а уже - подозрение на туберкулёз лёгких - очень модная в те годы болезнь. Врач находит, что и у меня лёгкие под подозрением и настоятельно советует поехать в места, где сосновый лес и попить козье молоко. Удивительно, но диагноз ставился не на основе анализов в лаборатории, а на прослушивании дыхания докторской трубкой. Я что-то не помню, чтобы существовали путёвки в санатории, курорты, да и врачей помню частных, которые плату за визит брали разыгрывая стыдливость - выставляя ладошку для оплаты визита как-то сзади у того места спины, откуда ноги растут. 

Итак, надо ехать, но куда? Астраханцам оно было широко известно - Вольск или Хвалынск - к северу от Саратова по Волге. И попутчица нашлась; какая-то знакомая мамы. А я -уже взрослый - еду, как охранник: наказ папы - "Чтобы всё было в порядке. ведь на лето ! И никакой связи". Билет приобрели во второй класс. Это второй этаж на теплоходе, т,е, там где и первый; но первый - ближе к носу судна, а второй - к корме. Плывём. Астрахань уходит назад, а мы туда - за горизонт, куда с таким заворожённым взглядом мы с братом всматривались когда-то во времёна, когда кормились в АРА, ожидая появления кораблей с верховьев Волги. Низкие берега - и справа и слева Навстречу знакомые названия "Замьяны", "Сероглазка", "Енотаевск"... , мимо которых идёт наш теплоход, но о них кроме названий я ничего не знаю. И так до самого Царицина . А Царицин мы вероятно проходили ночью и я его проспал. И это очень жаль, потому что Царицина теперь нет, А Сталинград-Волгоград совершенно другой город; пусть в сто раз лучший, но другой и хотелось бы надеется, что Царицин сохранился хотя бы в документах, в архивах. Но ведь и Волги той, прежней, нет. Тогда не было знаменитых Волжских ГЭС с плотинами и "морей", созданных ими, так сильно изменивших ландшафт на огромной территории страны. Наш теплоход идёт по той. прежней, Волге, которую нынешние поколения не знают. Её правый берег (для пассажиров он левый потому что мы идём против течения) становится всё более высоким и крутым и значит более живописным и вот уж виден первый (в нашем путешествии) железнодорожный мост через Волгу у Саратова. А дальше вскорости, Вольск и - цель нашего путешествия - Хвалынск. Прибыли. Покидаем теплоход. А я в душе сожалею, что не добрались до Сызрани, Самары, Ставрополя, Симбирска, улыбнувшись мысленно тому, что все эти города с буквы "С" начинаются и расположены в луке Жигулей. Как жаль, что до Жигулей в этой поездке так и не дотянули.
В какой-то деревушке, в окрестностях Хвалынска, расположенной практически в сосновом бору, нас принимают на лето в одном из довольно добротных домов. Хозяин тача сапоги, на чём свет клянёт Советскую власть и причитает: "Энти товарыщи тышши загребают, а тут и рублишка на хозяйство не сыщешь". Хозяйка останавливает его: "Ну чего, старик, брешешь - и корова есть и лошадь и птицы - вон сколько, чо те ишшо?" А далее, обращаясь к нам -"Верно, вот - козы нет, старая отжила своё, а на новую пока денег нема, дорожает всё шибко". Мы понимаем, что говорится всё это что бы мы согласились заплатить за проживание подороже.
"Торговля" заканчивается тем, что мы остаёмся у них на лето, а козье молоко будем покупать у хозяйки соседнего дома, которая будет его нам приносить . Лето пролетело быстро. Сосновый бор - это, конечно, хорошо, но ничего заслуживающего внимания в памяти не сохранилось и значит нет повода расходовать строки. Начало осени, возвращаемся домой. И снова я провожу время на палубе теплохода, а мама со своей приятельницей предпочитает каюту или короткие прогулки по палубе, Обе утверждают, что чувствуют себя лучше, что поездка оправдана, но я вижу, что они себя в этом уговаривают. Мы возвращаемся практически "без гроша в кармане". Мамина знакомая побогаче; она сколько-то нам одолжила. Но мы все были удручены тем, как за лето вздулись цены. На пристанях невозможно что либо купить. Я ещё не сознавал, что НЭП задушен. что грядут большие перемены, что следующий - 1929-й год будет "Годом великого перелома", начнётся ликвидация кулачества, как класса, продовольственные карточки и т.д. Не сознавал. И вздорожание воспринимал, как временное явление убеждая себя, что "это пройдёт, всё будет хорошо" и переключался на любование Волгой. А она за лето поразительно изменилась: превратилась в узкую и мелководную, с многочисленными перекатами и мелями. На носу судна матрос, в руках лот, измеряет сколько футов под килем, кричит второму матросу стоящему на верхней палубе-крыше, а он, тоже голосом, передает эти сведения стоящему у штурвала в капитанской рубке, и ведущему судно. Ну что ж, в результате мы благополучно миновали все мели вплоть до Астрахани. То, что Волга осенняя отличается от весенней я, астраханец, конечно знал; но чтобы так сильно? Это меня тогда удивило. А теперь данное воспоминание - повод, чтобы высказать своё положительное отношение к тому, что было осуществлено на Волге впоследствии, перед и после ВОВ, так сказочно изменившее Волгу. (ГЭС`ы, плотины, "моря"), К сожалению встречал и отрицательное к этим переменам отношение. И ещё. Печатая эти строки вспоминаю чудесный фильм "Волга,Волга", в котором двухтрубная развалина типа "Америка России подарила пароход" с рабочим колесом за кормой, села на мель, как бы в ответ на слова капитана : "Я тут все мели знаю. Вот она первая!" . Конечно, эта сцена - очень удачная находка режиссера для весёлой комедии. Но свидетельствую, что на Волге моего даже самого раннего детства пароходов подобной конструкции не было. Ходили по Волге прекрасные двухэтажные красавцы, колёсные и винтовые пароходы и теплоходы , созданные еще в царское время и принадлежавшие в то время к разным кампаниям: "Самолёт", "Кавказ и Меркурий", "Кауфман". Думаю, что и сегодня они смотрелись бы приемлемо. Я знал все суда поимённо. Но сегодня этих имён в моей памяти уже нет.
Сижу на палубе в носовой части теплохода (любимое место - можно обозревать оба берега одновремённо) в ожидании момента (не пропустить бы) появления первой чёрточки контура колокольни Астраханского кремля И нарастают патриотические чувства встречи с родным городом. Будто из за границы возвращаюсь на родину. Ну когда же он появиться, крестик колокольни? Да вон он. Вижу. Наконец-то. Ну теперь часа два - и дома. Теплоход идёт в проход между островом, что посреди Волги и правым берегом реки, с целью обогнуть остров так, чтобы подойти к пристани против течения. Вот и 17-я пристань! Всё, причалили, сходим. Встречают папа и мой брат. Извозчик уже нанят; рысцой по улицам города и мы на Коммунистической у парадной дома №11. И до чего же милы мне стены родного дома, будто 100 лет отсутствовал. А завтра - в школу, в 9-й класс - заключительный в системе среднего образования того времени.